СОДЕРЖАНИЕ

1. ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ 4
1. 1. Политический менталитет и его компоненты 7
2. СТРУКТУРА ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ 9
2. 1. Установка как мотивационный компонент политического сознания 9
3. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ 12
3. 1. Формирование политических ценностей личности 15
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 20
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 21


ВВЕДЕНИЕ
Действие любой политической системы зависит от ее способности психологически воздействовать на индивида, побуждая его к поступкам, которые соответствуют целям системы. За исключением применения прямого насилия, когда гражданину уже не до рассуждений, все остальные меры из арсенала политического воздействия предполагают наличие у человека хотя бы минимального уровня знаний о политике, умения оперировать политическими категориями,
Между целями системы и поведением индивида лежит промежуточная инстанция в виде политического сознания: массового и индивидуального.
Чем более сложный характер имеет человеческая деятельность (а политическая деятельность основана на весьма изощренной системе взаимоотношений многочисленных субъектов и объектов политических отношений), тем большее значение приобретает отражающее и анализирующее ее политическое сознание.
Политическое сознание представляет собой восприятие субъектом той части реальности, которая связана с политикой, с вопросами власти и подчинения, государства с его институтами.

1. ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ
Все политические движения и партии, организации и объединения стремятся «достучаться» до граждан, формируя политические цели, ценности, нормы и установки. Правда, тактика их при этом может быть различной. Одна тактика основана на прагматической задаче обработки общественного мнения непосредственно перед принятием того или иного решения (голосование на выборах, участие в референдуме и т.д.). Ее сторонники из числа политиков полагают, что избиратель ведет себя так же, как покупатель в магазине, где он останавливает свой выбор на товаре, который лучше разрекламирован. Эти политики признают, что подобное краткосрочное воздействие, своего рода индокринация, не формирует «идеального гражданина», да и не видят в этом для себя никакой пользы. Не видят они в ближайшем будущем и возможностей для создания долгосрочных программ по политическому просвещению. Распространение в последние годы манипулятивных технологий для достижения одной цели — формирования краткосрочной электоральной установки — тому свидетельство.
Другие политики, партии и движения, напротив, полагают, что возможно и желательно постоянное формирование политического сознания в виде целостной идеологии, что позволяет воспитать компетентных граждан и обеспечить высокий уровень их участия в политической деятельности. Правда, следует указать, что хотя эта цель ставилась многими политиками и теоретиками политики, в жизни она редко бывает достигнута. Более того, этот тезис также используется в целях манипуляции массовым политическим сознанием, что мы хорошо усвоили из опыта нашего недавнего прошлого.
Независимо от того, на каких позициях стоят современные политики-практики и политологи, сегодня их объединяет признание того, что политическое сознание является важным элементом политики и его необходимо исследовать для дальнейшего управления. При этом в исследовании политического сознания встречаются немалые трудности. Так, даже терминологически проблема формирования политического сознания в различных политических культурах ставится совершенно по-разному. Так, в эмпирических исследованиях западных политических психологов категория «сознания» встречается крайне редко. Чаще они пользуются категориями политических «убеждений», «веры», «установок», «менталитета» и «идеологии». Последнее понятие также используется совсем в ином контексте по сравнению с нашим обществознанием. В отечественной литературе, особенно советского периода, термин «сознание» трактовался в духе марксистской традиции, причем в контексте, предполагавшем апелляцию не просто к рациональным интересам того или иного класса, а именно к «сознательности», т.е. в специфическом морально-политическом смысле, непереводимом пи на какие языки. В современной литературе предпочтение отдается терминам «массовая психология», «общественное мнение».
Сейчас никто не сомневается в актуальности изучения массового политического сознания как особого феномена, выработанного всей массой членов общества, а не представителями только специализированных видов духовно-познавательной деятельности.
В ходе трансформации российского общества ушла в прошлое единая официальная идеология. Политические взгляды людей, их настроения и чувства представляют собой все более сложную мозаику. Политическая социология, фиксируя изменения в конфигурации массового политического сознания, не углубляется в рассмотрения их глубинных психологических закономерностей.
В политико-психологических исследованиях для описания политического сознания широко применяются психологические категории (установки, стереотипы, ориентации, интересы, ценности и т.д.). Однако политической психологии еще предстоит выяснить, как эти отдельные составляющие политического сознания соотносятся с целостной личностью в процессе ее формирования, как общесоциальные и групповые механизмы сказываются на индивидуальном восприятии политических процессов. Не разработана пока еще и теоретическая модель становления политического сознания. Отсюда и многие упрощенные представления современных политологов. Так, для измерения политического сознания в эмпирических исследованиях используются одномерные показатели. Например, степень развития политического сознания личности измеряют с помощью такого показателя, как информированность о политике без учета системы ценностей, норм и установок, доминирующего мировоззрения в целом. Не менее сложным для интерпретации являются и проблемы выделения факторов политической среды, групповой коммуникации, экономических условий и т.д., определяющих политические установки.
Таким образом, каждая из названных выше дисциплин имеет свой круг задач в изучении политического сознания, дополняя и обогащая представления о разных уровнях его проявления. В нашу задачу входит прежде всего психологический анализ этого феномена. Это предполагает, что даже изучение массовых форм политического сознания должно быть привязано к личностным механизмам его функционирования, а аналогии с общепсихологическими и социально-психологическими механизмы оправданны и правомерны.
Общая психология определяет сознание вообще как «открывающуюся субъекту картину мира, в которую включен он сам, его действия и состояния». Политическое сознание представляет собой восприятие субъектом той части реальности, которая связана с политикой, с вопросами власти и подчинения, государства с его институтами.
При этом основные знания и представления человека о политике, его нормативные суждения о ней не являются лишь продуктом его индивидуальной практики. Они впитываются личностью из его социальной среды в ходе социализации. Полученные знания, ориентации, ценности и установки в совокупности образуют политический менталитет.

1. 1. Политический менталитет и его компоненты
Понятие менталитета (ментальности) пришло из исторической психологии. Его ввели французские исследователи Леви-Брюль, А. Февр, М. Блох, и оно означает «наличие у людей того или иного общества, принадлежащих к одной культуре, определенного общего "умственного инструментария", "психологической оснастки", которая дает им возможность по-своему воспринимать и осознавать свое природное и социальное окружение и самих себя». Несомненно, что такой стиль мышления и чувствования существует и в политических культурах, и субкультурах и оснащает принадлежащих к ним людей политическими взглядами, настроениями и чувствованиями, позволяя им идентифицировать себя с определенными политическими ценностями.
Таким образом, в политическом менталитете можно выделить два важных компонента.
Во-первых, это содержательная сторона: взгляды, ценности, чувства и т.п., которые складываются в определенные наборы, для обозначения которых используются идеологические «ярлыки». Так, когда о человеке говорят, что он «либерал», «красно-коричневый» или «демократ», то мы можем представить себе набор политических идей, соответствующих этим идеологическим стереотипам. Правда, в российской политической жизни последних лет эти понятия имеют не столь определенные очертания, как в иных стабильных политических системах. Некоторые наши «коммунисты» на деле ближе по своим взглядам к социал-демократам, в то время как другие — к националистам. Современные отечественные «либералы» признают необходимость государственной опеки над малоимущими, а под понятие «демократа» для сторонника этого строя попадают те, кто приятен избирателю. Создание же предвыборных блоков вообще не поддается никакой политической логике: в одном блоке соединяются промышленники и предприниматели, генералы и актеры, не говоря о наличии во многих объединениях представителей криминального мира.
Если же попытаться проследить динамику идейного содержания различных политических партий и движений за 1990-е годы, то почти невозможно найти такие организации и движения, где не произошла смена приоритетов.
Во-вторых, это стиль мышления, характер политических рассуждений, способ восприятия системы («психологический инструментарий»). Эту вторую сторону менталитета следует особо подчеркнуть, так как в конкретном политическом анализе чаще принимаются во внимание те или иные политические цели и ценности, декларируемые определенными политическими организациями, чем характер их сцепления в контексте личности лидера или идеологической позиции той или иной партии.
Когнитивный стиль проявляет себя и на уровне группового политического сознания, и на уровне личности. Так, российский психолог В. Ф. Петренко провел интересное исследование документов различных российских партий в динамике постперестроечного периода. В результате были составлены когнитивные карты, отражающие групповые политические представления правых и левых, радикалов и консерваторов не по самоназванию, а по действительному способу их политического мышления.
Что касается политического менталитета личности, то сегодня в российских условиях наблюдается большое многообразие когнитивных стилей в политическом мышлении, что связано как с ориентацией на разные политические партии, так и с возрастными, социальными и иными особенностями личности.
2. СТРУКТУРА ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ
2. 1. Установка как мотивационный компонент политического сознания
Чтобы разобраться со сложными элементами политического сознания и понять, на основе каких закономерностей они действуют в личности и в группе, попробуем рассмотреть их структуру. В политической психологии, как и вообще в психологической науке, при анализе сознания принято выделять два блока элементов: мотивационные и познавательные. К мотивационным относятся потребности, ценности, установки, чувства. К познавательным — знания о политике, информированность, интерес, убеждения. Рассмотрим мотивационные компоненты политического сознания на примере одного из наиболее изученных, среди них: установки.
Установка — это специфическое состояние субъекта, которое характеризует его готовность к совершению действия, направленного на удовлетворение данной потребности в данной ситуации.
Установка предшествует действию, являясь его начальным этапом, настроем на действие. Один из основоположников психологической теории установки, грузинский психолог Д. Н. Узнадзе подчеркивал тесную связь установки с ситуацией, с одной стороны, и с потребностью — с другой.
Это положение основано на понимании установки как той промежуточной переменной, которая опосредует внешние стимулы, идущие от ситуации, и внутренние стимулы, определяемые потребностями личности. Установка включена в мотивационные механизмы поведения и сознания человека в силу того, что она, во-первых, служит для настройки деятельности на определенный объект, а во-вторых, обеспечивает относительно устойчивую форму потребностей и мотивов. Благодаря установкам, как считает Г. Г. Дилигенский, субъекту не нужно постоянно определять, в чем состоят его потребности и способы их удовлетворения: они уже зафиксированы в установках.
В политической деятельности установка является регулятором поведения человека или группы, формирующим позитивное или негативное отношение их к власти, государству. Обычно исследователей и их заказчиков интересуют вполне конкретные установки: на политическую систему в целом, на режим, на определенные политические институты, на политических лидеров и даже на те или иные политические решения или события.
Если политологу необходимо представить себе возможные действия той или иной группы населения, предположим на выборах, то накануне этих выборов он предпримет изучение соответствующих политических установок. В основе такой процедуры лежит гипотеза, согласно которой любое политическое действие возможно лишь тогда, когда человек настроен на него, имеет предварительную готовность к действию, т.е. у него сложилась определенная (позитивная или негативная) установка.
В психологических исследованиях принято выделение в структуре установки трех компонентов: когнитивного, эмоционального и поведенческого, каждый из которых образует «относительно самостоятельные подсистемы регуляции активности субъекта».
Когнитивный элемент установки предполагает у личности предварительных знаний, интереса к политике. Наличие этого компонента объясняет тот отбор информации, который личность ведет в отношении тех партий, политиков, процессов, о которых она уже осведомлена, к которым приковано ее внимание.
Эмоциональное отношение к политическому объекту (нравится—не нравится, приятно—не приятно, доверяет—не доверяет), как правило, предшествует критическому осмыслению информации о политике. Без этого компонента не получили бы столь большого значения политические предрассудки, расовые стереотипы, проявления религиозной и национальной нетерпимости.
И наконец, поведенческий компонент установки представляет собой готовность к действию: будь это голосование, участие в митинге или шествии, вступление в партию или террористический акт.
Политические установки вызвали интерес у исследователей и политиков-практиков в связи с тем, что появилась необходимость их учета как средства обратной связи между теми, кто принимает решения, и теми, кто их исполняет. Установки отличаются друг от друга, прежде всего по степени их глубины и укорененности в личности.
Наиболее распространенными являются исследования политических установок в форме мнения. Мнения — это лишь один из видов политической установки, отличающийся неустойчивостью и представляющий, прежде всего поверхностный вербальный слой сознания.
Более глубокие корни имеет другой вид установки — диспозиция, или общее отношение. Третий вид установки — убеждения, которые составляют своего рода стержень личности. Политические психологи, изучающие лидеров среди множества их убеждений, обращают особое внимание на наличие среди них национализма (этноцентризма) и недоверия к людям и институтам. Эти два рода убеждений составляют когнитивную основу авторитаризма. Еще одним важным убеждением является уверенность политика в подконтрольности событий. С помощью теста Роттера определяется уровень субъективного контроля индивида. Этот тест позволяет выяснить, приписывает ли человек все свои удачи и провалы самому себе или винит во всем судьбу, обстоятельства и т.п. По нашим данным, политики отличаются от прочих граждан тем, что у них уровень субъективного контроля выше, чем у среднего гражданина. Есть свидетельства и в пользу того, что демократические ориентации в политике коррелируют с высоким уровнем этого показателя.



3. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ
Важнейшим элементом политического менталитета являются политические ценности. По проблеме ценностей вообще и политических ценностей в частности существует огромная литература.
Согласно Рокичу, ценность — это устойчивое убеждение, что специфичный вид поведения или конечная цель существования является личностно или социально более предпочтительной, чем противоположный или обратный вид поведения или конечная цель существования. Система ценностей — устойчивая организация убеждений, касающихся предпочтительных моделей поведения или итоговых состояний в континууме относительной важности. Шварц считает, что «ценности — это понятия или убеждения, которые относятся к желаемым конечным целям или поступкам, выходят за пределы конкретных ситуаций, управляют выбором или оценкой поведения и событий и упорядочены относительной важностью. Ценности, понимаемые таким образом, отличаются от установок, прежде всего своей обобщенностью и абстрактностью и своей иерархичной упорядоченностью.
Политическая психология выделяет и другой — познавательный срез сознания. Его показателями в эмпирических исследованиях выступают интерес личности к политике, ее информированность, знания о политических событиях и лидерах и, наконец, связанность представлений в определенную идеологическую схему.
В современной политике по сравнению с традиционными политическими системами наблюдается тенденция усиления интереса граждан к политике (при всех ситуативных подъемах и спадах такого интереса). Об этом свидетельствуют данные последних десятилетий в разных странах. Так, в ФРГ на протяжении 1950-1970-х годов доля лиц, интересующихся политикой, возросла с 22 до 49%, а доля тех, кто ею вообще не интересуется, уменьшилась с 39 до 9%. Во Франции только с 1969 по 1977 г. доля интересующихся возросла в три раза. В Италии число тех, кто активно следит за политическими событиями с 1968 по 1976 г., выросло с 24 до 48%. В Западной Европе в 1981 г. примерно 40% опрошенных выражали интерес к политике.
Российский политический процесс в долгосрочном контексте выглядит типичным для стран с элементами авторитарной политической культуры. При высоком уровне участия в политике (поголовное голосование) интерес к политике в советские времена был невысоким. В первые перестроечные годы вплоть до 1991-го наблюдался взрыв интереса к публичной политике при одновременном падении числа тех, кто участвовал в рутинных формах политического поведения, и одновременно увеличение нетрадиционных его форм.
Помимо информированности и интереса к политике в познавательном блоке политического сознания, следует выделить еще два важных элемента. Речь идет о когнитивном стиле и операциональном коде.
Когнитивный стиль — термин, описывающий способ мышления. Среди характеристик когнитивного стиля политические психологи выделяют такие, как понятийная сложность или простота, доверие или недоверие к партнеру, инструментальный акцент (ориентация на «дело»). Так, для одних людей свойственно восприятие политики в черно-белых тонах, а для других — большая понятийная сложность, большее разнообразие оттенков в политических позициях. Первый тип когнитивного стиля — с низкой интегративной сложностью — обычно отличает людей негибких, догматичных, невосприимчивых к новому. Ряд исследователей установил связь такого когнитивного стиля с конкретными политическими ориентациями. Так, было доказано, что низкая понятийная сложность чаще встречается у правоконсервативных, чем у либеральных политиков и их сторонников. Вообще радикалы и справа и слева более склонны делить людей на «наших» и «не наших». Установлено, что представления опрошенных относительно власти и на предыдущих этапах и сейчас являются когнитивно скорее сложными, чем простыми у более чем половины респондентов. Это не мешает тому, что их образы власти являются не слишком четкими.
Операциональный код — понятие, применяемое чаще к политическому сознанию лидеров, чем обычных граждан, было выработано в политической науке. Н. Лейтес, А. Джордж, С. Уолкер использует этот термин для обозначения «ответов» политиков на ряд философских (стратегических) и инструментальных (тактических) ответов к политике. Например, в мышлении политика содержатся некоторые устойчивые представления о природе политики, о перспективах реализации их политических ожиданий, о возможности контроля над историческими событиями и т.п. С. Уолкер свел эти кластеры представлений в общую схему.
Понятие операционального кода является связкой между политическим сознанием и поведением. На основании вербальных проявлений политического сознания политический психолог может реконструировать и поведенческие характеристики личности. О тех или иных компонентах операционального кода мы можем судить по выражениям в речи политика чувств, оценок, прямых апелляций к аудитории. Много могут сказать о ключевых представлениях операционального кода усиливающие наречия и риторические вопросы, отрицания, определения и другие вербальные формы проявления указанного элемента политического сознания.
Таким образом, состав структуры политического сознания неравномерен. Одни элементы в нем могут быть зрелыми и развитыми, между тем как другие находятся в процессе становления. Формирование политического сознания наталкивается на препятствия как субъективного, так и объективного характера. В недавнем прошлом адекватному отражению политики в сознании граждан препятствовали, прежде всего, идеологические штампы. Сейчас, напротив, многие политологи видят опасность в том, что в обществе нет устойчивых идеологических схем, которые помогли бы отдельному человеку сверить свою политическую картину мира с национальной, что облегчило бы его ориентацию в мире. Главное, что новые поколения входящих в политику изначально не имеют целостного представления о политике, которая представляется им как неустойчивая и совершенно чуждая для большинства людей сфера деятельности. Анализу происхождения политического сознания личности посвящен следующий параграф.

3. 1. Формирование политических ценностей личности
Различия в стилях политического мышления, типах отражения политической системы имеют свои истоки в характере политической социализации. Все те институты, которые призваны заниматься политическим воспитанием, как правило, сосредоточивают свои усилия на совершенствовании воздействий, идущих от системы к личности. Но нельзя не видеть, что эти воздействия далеко не автоматически воспринимаются личностью, имеющей свои внутренние законы, возрастные и другие особенности. Весьма важно учитывать возможности личности анализировать политическую информацию на разных этапах созревания ее мыслительного аппарата. Данные психологической науки о генезисе мышления служат теоретическим фундаментом анализа созревания политического мышления и сознания. Одним из оснований этого направления работ и области политической психологии являются труды выдающегося швейцарского психолога Жана Пиаже, предложившего свою схему созревания детского мышления и его качественного отличия от мышления взрослых.
Так, согласно Пиаже, становление речевого мышления начинается на втором году жизни ребенка. В этом возрасте впервые действия ребенка отражаются в форме мысли. С этого возраста и примерно до 7 лет ребенок проходит дооперациональную стадию мышления, которая характеризуется Пиаже как стадия «эгоцентризма» (позже он назвал ее стадией «центризма»). Для этого этапа характерно мышление с точки зрения «я», использование образов, скорее, чем понятие концентрирование на настоящем моменте.
В возрасте 7 лет происходит переход на стадии конкретных операций. Мышление ребенка «децентрируется», становится свободным от непосредственных восприятий и искажений. Ребенок начинает понимать, что существуют разные точки зрения. Эгоцентризм уступает место социоцентризму. После 11 лет мышление ребенка переходит на новую стадию - стадию формальных операций, которая в основном завершается к 15 годам и характеризует «зрелый ум», способный к дедуктивным умозаключениям и построению гипотез.
Политическая психология развила представления Пиаже о стадиях созревания детского мышления применительно к собственно политическим сюжетам, т.е. мышлению детей и подростков о законах, индивидуальных правах граждан и общественном благе. Одним из первых эту работу начал американский политический психолог Дж. Адельсон. Его исследовательская группа изучала сдвиги в политическом мышлении детей и подростков с 11 до 18 лет в ФРГ, Англии и США.
Данные Адельсона и его коллег свидетельствуют о неравномерности развития политических структур личности на разных этапах социализации. Так, оказалось, что в возрасте 11-13 лет происходит чрезвычайно быстрое развитие политических представлений. По сравнению с этим периодом прогресс с 16 до 18 лет весьма скромен. При этом мышление 11-летних подростков конкретно, персонализировано и эгоцентрично. Если им говорят об образовании — они имеют в виду учителя, ученика, директора школы. Говорят о законе — видят перед собой полицейского, преступника, суд. Упоминают о правительстве — представляют себе королеву, министра, мэра. 15-летний подросток уже способен к абстрактному, формально-логическому мышлению. Он пользуется такими понятиями, как власть, права человека, свобода, равенство. Адельсон делает вывод о том, что по мере когнитивного созревания появляется важное изменение политического мышления: достижение его абстрактности.
По мере развития политического мышления происходит расширение временной перспективы. Так, подросток в отличие от ребенка способен осознать как ближайшие, так и более отдаленные воздействия политических событий на настоящее и будущее. С возрастом развивается способность оценивать последствия тех или иных политических явлений не только для отдельного человека, но и для группы, общества в целом. К среднему подростковому возрасту достигается некоторое понимание характера деятельности общественных организаций и институтов.
Адельсон также отмечает: изменение самого характера рассуждений о политике в ходе когнитивного развития. В предподростковом возрасте мышление носит характер немедленного, чувственного, очевидного и прагматичного отражения реальности. В середине отроческого возраста формируется автономная система морально-политических принципов, влияние которых с возрастом укрепляется и зачастую оказывается сильнее узко понятого интереса.
Весьма симптоматичен вывод, сделанный Адельсоном в ходе исследования: среди подростков в 1970-е годы было широко распространено стремление к реальной перспективе взрослых, чем к «юношеским идеалам». Идеализм среди них встречался реже, чем скептицизм, осмотрительность, осторожность и трезвость оценок. Адельсон утверждал, что по мере морального и когнитивного созревания у подростков нарастает неприятие политических условностей. Чем выше при этом интеллект, тем более критичны подростки по отношению к существующему политическому порядку.
Эмпирические исследования показывают, что естественные процессы созревания политического сознания в соответствии со стадиями когнитивного развития ребенка и подростка в реальности замедляются или ускоряются под влиянием политической системы, ее институтов, различных агентов политической социализации. Политическое воспитание в отличие от стихийного процесса социализации всегда имеет ту или иную направленность и нацелено на конкретный результат. Этому способствуют школьные учебники и система рекрутирования и воспитания самих учителей, средства массовой информации и специальные правительственные программы. В тех случаях, когда система заинтересована в мобилизации новых поколений на политическое участие, образ политической системы складывается в политическом сознании молодых людей более адекватным. Однако в тех случаях, когда система стремится иммобилизовать часть населения, выключить их из активного действия, она включает такие факторы, которые либо замедляют созревание, либо искажают восприятие политики в направлении, выгодном официальной политике. Известно немало случаев, когда плодом такого политического воспитания становятся национальная и расовая рознь, конфликты, отчуждение от политики.
В российской политической ситуации последних десятилетий происходит переориентация школы на новые официальные политические ценности. Так, согласно нашим исследованиям, молодые люди, прошедшие социализацию уже в годы перестройки, на вербальном уровне вполне усвоили новые ценности либерального спектра. Для них стали значимыми ценности прав человека, свободы, личной независимости. В то же время говорить о системе политического воспитания в духе демократии и после десяти лет демократической трансформации не приходится. Во-первых, нет разработанной и адаптированной для детей системы новых политических ценностей, что отражается в противоречивом их наборе в учебной литературе. Во-вторых, учителя поставлены перед необходимостью быть ретрансляторами ценностей, которые они либо не разделяют, будучи воспитанными в старой системе политических координат, либо не понимают сами, так как система с ними специально не работает, не обеспечивает их методически.
Не только в России, но и в более стабильных политических системах цели политического воспитания нередко оказываются нереализованными, так как это требуется для поддержания системы в равновесии. Результатом является сохранение политического инфантилизма не только в детском и подростковом возрасте, но и в более зрелые годы, Это означает, что у личности не сформированы автономные, не зависимые от ситуации политические убеждения.




ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение можно сделать следующие выводы:
Политическое сознание человека включено в сложную ткань его психической деятельности, функционирует в соответствии с ее законами.
Сложность формирования зрелого и адекватного политического сознания в современной России дополняется, помимо общих проблем, характерных в целом для этого процесса, еще и тем, что сейчас у нас отсутствуют выраженные идеологические схемы (не только официальные, но и оппозиционные). Привычка с определенным скепсисом относиться к официальным целям и ценностям, оставшаяся со времен застоя, сочетается с разрушением стабильной картины мира и политической пассивностью. Это создает у молодых граждан неустойчивый и противоречивый тип политического сознания, который не способствует достижению гражданской зрелости и делает личное легкой добычей манипуляторов. Школьному учителю не под силу заменить собой всю систему идейных приоритетов, которые должна вырабатывать вся политическая система. Он привык быть ее ретранслятором. Однако когда он остается один на один со своими учениками, он не может избежать их вопросов, и если хочет остаться для ним авторитетом, вынужден самостоятельно искать ответы на все трудные политические вопросы.


СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Андреева Г. М. Социальная психология. М.: Аспект Пресс, 2002.
2. Гуревич А. Я. Историческая наука и историческая антропология // Вопросы философии // 1988. № 1. С. 56.
3. Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. М., 2004.
4. Леонтьев А. Н. Сознание. Личность. Деятельность. М.: Политиздат, 1989.
5. Ольшанский Д. В. Основы политической психологии. Екатеринбург, 2005.
6. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1969.
7. Психология восприятия власти / Под ред. Е. Шестопал. М., 2006
8. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Под ред. А. Ядова. Л., 1979. С. 24.
9. Узнадзе д. Н. Экспериментальные основы психологии установки // психологические исследования. М., 1966.
10. Уледов А. К. Структура общественного сознания. М., 1968. С. 160.